Проклятое слово «эйджизм» тревожит умы: красивые актрисы никак не смирятся с тем, что им не дают играть Джульетту всю жизнь. Это вызывает сочувствие, но неодолимо: режиссеры не хотят снимать шестидесятилетних Джульетт, зрители не рвутся на них посмотреть. Героиня фильма «Быстрый словарик любви» шестидесятилетняя Анна — известная актриса и в прекрасной форме, но страдает от подступившего забвения. Она даже вынуждена давать уроки сценической речи мелкому жулику — семнадцатилетнему Адриану, только что укравшему ее сумочку.
Зачем жулику сценическая речь и существует ли этот мускулистый ангел вообще — останется неясным: соавторы сценария Николетт Кребиц (она же режиссер) и Валеска Гризебах строят рассказ как прекрасную грезу, где отменены все правила логики и того, что упертые ханжи зовут приличиями. Это весьма интимное повествование о глубоко подавленных вожделениях и безумных порывах стареющей, но привыкшей к поклонению женщины. У Анны фигура и походка секс-бомбы, но лицо усталой хищницы — в этой роли австрийская актриса София Ройз, российским зрителям памятная по роли Людмилы в фильме «Враг у ворот».
Юноша, которой она дает уроки, порывист, необуздан, в повадках странен — дикое дитя улиц. Оказавшись в ее студии, он быстро поддается чарам опытной актрисы, обаянию выразительной актерской речи, и как игру воспринимает тренировку правильного произношения. И здесь с экрана пойдут некоторые сигналы, намеки на нереальность происходящего, причем они так и останутся смутными до неразличимости. Ведь именно с такого же разъяснения звуков, из которых состоит человеческая речь, начинается фильм. Закадровый голос героини нам перечислит, к примеру, значения звука «А» — от первого крика ребенка до стонов оргазма. Сразу заявлен и способ повествования — закадровый монолог Анны, который пройдет через весь фильм, управляя обрывками воспоминаний (или, возможно, грез), увлеченно, а иногда и отважно разыгранных актерами.
Нервозность героини, ее женская неудовлетворенность — усталость от грубых мужских домогательств, с одной стороны, и от их обидного равнодушия, с другой — все это ясно с самого начала, остается следить за неизбежным сближением двух столь разных по возрасту существ. Дебютант Милан Хермс в роли Адриана трогательно ангелоподобен, но ясно, что черти водятся. Черти ведут себя своевольно: поступки парня непредсказуемы, эксцентричны, движения не всегда скоординированы с обстоятельствами — типичное дитя подворотен, и не случайно Анна впервые его узнает, когда, пробегая, он вырвет из рук ее сумочку. Так что, ввязавшись в эти уроки уличному вору, она ввязывается в опасную авантюру и полностью отдает себе в том отчет. Ей кажется, что она управляет событиями, но юность парня ее уже обезоружила, даже словно бы вернула ей ее собственную молодость — она как бы заново себя изобретает, с изумлением открывая в себе нечто доселе неведомое. И действие теперь движется не разумом или логикой, а чистейшими инстинктами, уже подзабытым ею романтическим опьянением. А здесь возможно все, и нам остается только наблюдать — кто с восторгом, а кто с осуждением — их безумства в отелях и на пляжах Ниццы, их бег голышом по ночному городу, даже попытки изобразить Бонни и Клайда в городской толпе. В этих совершенно отвязных сценах фильм вызовет в памяти огромное количество параллелей с киноклассикой, европейской и американской. Только вместо опьяненных свободой юных влюбленных — эта странная пара словно бы поменявшихся возрастами людей: юнец теперь опытней и решительней своей покорной любовницы, годящейся ему в бабушки. Правда, фильм эту разницу максимально микширует, и 60-летняя Анна с ее резкими, волевыми очертаниями лица, надо отдать должное актрисе, выглядит ослепительно. Что тоже естественно: она ведь и по роли — рожденная для перевоплощений актриса.
Некий вес, ноту респектабельности фривольному повествованию сообщает присутствие в фильме Удо Кира, одной из икон европейских экранов, любимого персонажа режиссеров от Фассбиндера и фон Триера до Дарио Ардженто. Он в роли состоятельного соседа-домовладельца Мишеля, сдающего героине квартиру, здесь именно присутствует — играть ему нечего, его функция — освящать картину своим льдинистым взглядом и почти лишенным мимики ликом. Знатоки немецкого кино с радостной улыбкой узнают в эпизодической роли ведущего ток-шоу любимца зрителей Морица Бляйбтроя.
Надо отдать должное сценаристам: развитие событий в фильме хоть и предсказуемо, но в сюжетных в деталях полно сюрпризов. А главный сюрприз прибережен для финала, который сломает все наши априорные логические построения и прогнозы. И веско подтвердит подозрения в том, что трагически неудовлетворенная своей жизнью женщина все это просто придумала.
