В конце 1930-х после «волны террора» советских писателей накрыло волной наградИтак, 25 января 1939-го был окончательно утвержден ПБ ЦК ВКП (б) состав президиума и секретариата ССП. Через 6 дней, 31 января, ПБ приняло, а 5 февраля был опубликован Указ Президиума ВС СССР о награждении советских писателей.
Неслыханная ни до ни после щедрость: 21 орден Ленина (высшая тогда награда СССР), а всего 170 писателей получили ордена — больше 5% от общего числа членов ССП на тот момент!
Да, маятник поехал в другую сторону: репрессии закончились (в 1937-1938 гг. посадили примерно 500 писателей, около 200 из них расстреляли), сформировано новое «стабильное» руководство, «жизнь стала лучше, жить стало веселее».
Это, конечно, не значит, что репрессий вообще не стало. Так, 15 мая 1939 г. был арестован Бабель, расстрелян 27 января 1940-го. (В протоколе допроса значилось: Бабель — шпион, завербован в 1933 г. Ильей Эренбургом. Сам Эренбург в это время был во Франции, а когда в 1940-м, после падения Парижа, вернулся в СССР, о такой мелочи, как «французский шпионаж», никто уже и не вспомнил, даже на допросы не вызывали.)
Но такие «дела» означали просто, что 5-е («интеллигентское») отделение 2-го (секретно-политического) отдела ГУГБ НКВД должно же «немножко шить». Так или иначе, Большая Волна — схлынула. Волна награждений — накатила.
Кто же удостоился?
Из шести секретарей ССП: Фадеев, Павленко (они и готовили проект Указа) и Катаев получили ордена Ленина, Герасимова, Караваева и Леонид Соболев — ордена «Знак Почета». Прочие члены Президиума: Асеев, Шолохов, Корнейчук, Янка Купала — ордена Ленина, К. Федин — «Трудовое Красное знамя», Вс. Вишневский и Алексей Толстой — «Знак Почета» (уже имели по ордену Ленина), Алио Машашвили-Мирцхулава и Вас. Лебедев-Кумач — «Знак Почета». Без ордена в Президиуме не остался никто.
Среди других кавалеров ордена Ленина: Н. Вирта (новый фаворит Хозяина), Ф. Гладков, Маршак, Е. Петров («12 стульев» и «Золотой теленок» будут запрещены к переизданию с 1948 г. до 1956 г.), Н. Погодин, Твардовский, Н. Тихонов и Сергей Михалков (25 лет!). Ордена разного веса получили также: Вересаев, Зощенко, Леонид Леонов, Исаковский, Лавренев, Макаренко, Паустовский, бывший секретарь правления ССП В. Иванов, Сейфуллина, Тынянов, Чуковский, О. Форш, Шагинян, Шкловский, Гайдар, Барто, Кассиль, Пришвин, Серафимович, К. Симонов (23 года!), А. Сурков, К. Тренев, Шишков… Не был забыт даже Ставский — дали ему «Знак Почета».
Указ готовился давно. В июле 1938 г. секретарь ЦК Андреев писал Сталину, что он с Берия просмотрел компромат, имеющийся в НКВД на писателей, намеченных к наградам. «Считаю, что Инбер, Исаакян, Бергельсон, Голодный и Светлов должны быть отведены из списка к награждению». Сейчас опубликованы такие «справки ГУГБ» на Голодного и Светлова («троцкисты»), что впору премировать путевкой в ГУЛАГ. Однако ничего страшного не случилось — всего лишь обошли наградами. А Инбер даже свой «Знак Почета» получила. Вообще же Андреев пишет, что компромат НКВД имелся на 31 намеченного к награждению (в т.ч. Леонов, Федин, Маршак, Тихонов, Катаев, Павленко и т.д.).
Интересно, кого из известных сегодня писателей не включили в исходный список на награждения. Пастернак (роман с Властью закончился), Булгаков, Платонов, Олеша, Хармс, Каверин, Евг. Шварц, Ахматова. С Ахматовой — отдельная история.
11 сентября 1939 г. гордячка написала лаконичное заявление: «Прошу принять меня в число членов ССП». Через 2 месяца, 11 ноября, Президиум ССП по инициативе Фадеева, «принимая во внимание большие заслуги Ахматовой перед русской поэзией», обратился в Ленинградский горсовет с просьбой предоставить отдельную жилплощадь, предложить Литфонду выплачивать ей пенсию — 750 руб. в месяц (ок. 75 000 руб. на сегодняшние деньги), ходатайствовать перед Совнаркомом об установлении персональной пенсии.
На персональную пенсию и жилплощадь власть не расщедрилась, но в 1940-м издательство «Советский писатель» выпустило сборник стихов члена ССП А. Ахматовой. Читатели, понятно, дрались за книжку и покупали ее у спекулянтов по любой цене. Но не все читатели…
«Как этот ахматовский «блуд с молитвой во славу божию» мог появиться на свет? Кто его продвинул? Какова позиция Главлита?»
25 сентября управделами ЦК ВКП (б) Д.В. Крупин пишет записку секретарю ЦК Жданову, отвечавшему за пропаганду. Крупин возмущен тем, что подобное издают: «Стихотворений с революционной и советской тематикой, о людях социализма в сборнике нет. Все это прошло мимо Ахматовой и «не заслужило» ее внимания. Два источника рождают стихотворный сор Ахматовой и им посвящена ее поэзия: бог и «свободная» любовь, а «художественные» образы для этого заимствуются из церковной литературы». Что-то мне подсказывает, что кто-то подсказал все эти слова т. Крупину — едва ли у такого занятого человека было время и желание изучать сборники Ахматовой, да и не его это епархия… Но «тайну записки» литературоведы не разгадают.
Жданов за литературу прямо отвечал. И наложил резолюцию: «Тт. Александрову и Поликарпову (начальник и замнач Управления пропаганды ЦК ВКП (б): «Просто позор, когда появляются в свет, с позволения сказать, такие сборники. Как этот ахматовский «блуд с молитвой во славу божию» мог появиться в свет? Кто его продвинул? Какова позиция Главлита? Выясните и внесите предложения». Ну какое же тут, «с позволения сказать», предложение? Изъять, естественно.
Тем временем поток милостей продолжал литься на писателей.
Январь 1939-го — еще и выборы в Академию наук СССР. Академиками избраны Алексей Толстой и Шолохов.
10-21 марта 1939 г. XVIII съезд ВКП (б). Фадеев избран членом ЦК — небывалое раньше дело для писателя! А вот из речи делегата съезда М. Шолохова (станет членом ЦК КПСС в 1961 г.): «При всей глубочайшей человеческой скромности т. Сталина, придется ему терпеть излияния нашей любви и преданности ему… Думаю, что выражу наши общие мысли, когда скажу, что все мы, молодые большевики, вызванные к активной политической, художественной и культурной жизни волею Сталинского ЦК, гением т. Сталина, навсегда, до последнего вздоха, сохраним горячую сыновью преданность партии и вождю ее т. Сталину».
Ритуальные здравицы Сталину были концовкой всех речей на съезде (как и всех публичных речей в СССР). Но Шолохов сумел создать подлинное произведение соцреализма.
Еще зачетнее у него вышло в конце 1939-го, когда отмечалось 60-летие Хозяина. Из Вешенской в Кремль прилетела такая весточка: «Дорогой т. Сталин! 24 мая 1936 г. я был у Вас на даче. Если помните, Вы дали мне тогда бутылку коньяку. Жена отобрала ее у меня и твердо заявила: — «Это — память, и пить нельзя!» … Все мои попытки жена отбивала яростно и методично. На днях, после 13-летней работы, я кончаю «Тихий Дон». … я подожду до 21-го (ДР Сталина) и тогда, перед тем как выпить, — пожелаю Вам того, что желает старик из приложенной к письму статейки. … Ваш М. Шолохов». В «статейке» «О простом слове» старик-казак садится с семьей за стол, нальет всем по рюмке со словами «Нынче Сталину стукнуло 60 годков. Хороший он человек. Дай бог ему побольше здоровья и еще прожить на белом свете столько, сколько прожил!».
А в связи с юбилеем Хорошего Хозяина появилось новое, главное отличие.
