85 лет назад родилась режиссер Лариса Шепитько.
В кругу советских кинематографистов я как-то услышал о ней: «Лариса была Тарковским в юбке». Такое сравнение стало ходить за ней после фильма «Восхождение». Кино сегодня до боли, до жути актуальное. Формально лента, снятая по повести Василя Быкова «Сотников», рассказывает о двух партизанах, угодивших в руки полицаев, но на метафизическом уровне — а именно он в картине главный — фильм Шепитько о том, что каждый наш шаг, каждый поступок не проходит бесследно — это или наше нисхождение, или восхождение. И напрасно живут надеждами те, кто верит, что ошибки будет время исправить, путь от героя до предателя обычно гораздо длиннее, чем от преступления до покаяния. Не наоборот.
«Восхождение» о том, что слаб человек, и уж точно гораздо слабее войны, за этот честный посыл режиссера благодарили те из коллег, кто или воевал сам или «прожил» войну на коленях у выживших отцов и дедов. Все остальные — Шепитько критиковали. За «предельную честность и жестокость»… А еще — за библейские мотивы. Некоторые критики до сих пор уверяют, что Шепитько, мол, только на христианских аллюзиях и выехала, мол, только за это ее и боготворили великие мастера — от Бертолуччи до Копполы.
Нелепых попыток разобраться в тайне Шепитько еще лет тридцать назад было немало. Сейчас, правда, о ней все больше молчат. В лучшем случае вспоминают, как советский режиссер дружила с Лайзой Минелли и даже гостила у нее в то время, когда та жила с Мартином Скорсезе. Впрочем, и этот факт биографии — говорящий, есть учесть, что Скорсезе тоже специализируется на христианских аллюзиях.
И все же из сонма «разоблачителей гениальности» наиболее правы те, кто говорит, что Лариса Шепитько — это не только про искусство творить, но и про искусство жить. В настоящем художнике это неотделимо, а для русского художника еще и норма.
О том, как она жила, сегодня откровенничают десятки мемуаров. Каждый вспоминает, что Шепитько «говорила всегда только правду и от нее не отрекалась», некоторые рассказывают, что режиссер была человеком верующим и ходила в церковь открыто, не скрывая своей религиозности от друзей и недругов. Есть и те, кто в искусство жить вписывает отказ режиссера от работы в Голливуде, потому что «нравы не те в том кино». Или вот еще один поступок в копилку личности — Шепитько не отказалась стать мамой, понимая, что в любой момент беременность может для нее закончиться трагедией. Тут вдаваться в подобности не будем, это личное. Но — было, ради жизни другого она не пожалела своей собственной. Это ли не искусство самой высокой пробы?
Однажды актриса Галина Яцкина рассказала мне еще одну историю, после которой про искусство жить мне стало все разом ясно. Дело было на международном кинофестивале в Риге, где Шепитько получила главный приз. Режиссер приехала на церемонию вручения в очень скромной одежде, коллеги и пресса зашушукались — пионервожатая какая-то. «Белая простая гладкая кофточка до локтя, заправленная в юбку прямого покроя. Короткая стрижка, никаких украшений, хотя наши актрисы некоторые были разряжены как елки», — вспоминала Яцкина, которая на том же фестивале получала приз за роль в фильме «Слово для защиты». После церемонии все победители пошли гулять по городу, а затем продолжили отмечать в номерах гостиницы. Шепитько пригласила к себе. И тут вдруг киношники увидели невероятной красоты вечернее платье. «Это ваше? — Мое, мне его сшил Слава Зайцев». Тут все изумились еще больше, потому что Зайцев был очень известным и дорогим модельером. Но почему же это платье осталось сиять в номере, разве оно шилось не для сцены? Этот вопрос в тот вечер мучил многих, но никто вслух его не произнес.
«Конечно, я тоже не осмелилась задать ей этот вопрос, но значительно позднее я поняла, почему она вышла на сцену как пионервожатая, — говорила мне Галина Яцкина. — Получать приз в роскошном модном платье за такую тяжелую, кровавую картину как «Восхождение» было бы, наверное, нелепо. Лариса была умной женщиной».
Маленький эпизод из жизни великого режиссера, но он настолько красноречив и целен, что может легко лечь хоть в сценарий, хоть в житие.
2 августа 1979 года, через два года после премьеры «Восхождения», Лариса Шепитько погибла в автокатастрофе — киносъемочный пикап врезался в грузовик, груженый кирпичами. Лариса Ефимовна тогда работала над фильмом «Матера» по повести Валентина Распутина. Картину завершил муж погибшей Элем Климов, назвав ее до надрыва лаконично «Прощание». Последний кадр фильма не менее многозначен — выжившее в огне дерево. Образ, который еще не раз вернется в лентах великих мастеров искусства жить.
