В декабре в студии «Театр МОСТ» режиссер Георгий Долмазян выпускает премьеру в жанре музыкальной мелодрамы — «104 страницы про любовь» Эдварда Радзинского. В интервью для «РГ» автор постановки Георгий Долмазян рассказал, почему он решил сделать спектакль о 60-х, не перенося действие в наши дни.
Как у вас возникла идея постановки знаменитой пьесы Эдварда Радзинского?
Георгий Долмазян: «104 страницы про любовь» — совершенно уникальный для меня материал. Я два раза начинал эту работу, и каждый раз с одинаковым результатом — поиски и пробы на главные роли не давали никаких надежд. Вот такие они «особенные герои» — Электрон Евдокимов и Наташа Александрова. Тот самый случай, когда должно быть попадание актеров не на все 100, а на 1100%. В этот раз есть ощущение, что это — они и, что все сложилось.
Когда состоялось первое знакомство с пьесой?
Георгий Долмазян: С самим текстом я знаком давно. Мне очень понравилось название. Я помню, как влюбился в него, еще не успев открыть произведение. Тогда я читал какую-то большую историческую работу Радзинского, о Наполеоне вроде, и захотелось посмотреть другие его материалы. Начинаю поиски, и вдруг попадается на глаза «104 страницы про любовь». В начале, конечно же, было удивительным отсутствие царей и императоров, ведь Радзинский сильно ассоциировался с литературой биографической, документальной. А здесь главные действующие лица — физик и стюардесса. Эта так называемая «обыкновенность» через пару страниц, конечно же, уже захватила.
Какая главная идея пьесы?
Георгий Долмазян: Мне всегда казалось, что в этой пьесе заложено гораздо больше, чем мы читаем. Я очень рад, что получается раскрыть заново эту историю, этот материал, этого драматурга. Мне кажется, Радзинский, как любой большой автор, заложил огромное количество скрытых смыслов как для зрителей, так и для режиссеров. Материал многогранен — можешь посмотреть на него с совершенно разных сторон и найдешь новые темы. Но все эти темы соединяются в одну — про любовь. И тут, мне кажется, важно не промахнуться с разными проявлениями любви — не отодвигать их далеко, выставив на витрину лишь историю Наташи и Электрона.
Приближаете ли вы постановку к нашей реальности?
Георгий Долмазян: Нет, я специально не делаю популярного трюка: взять пьесу и перенести в современные реалии. Мне кажется, эта пьеса от этого пострадает, потому что она о духе определенного времени. И этот дух, кстати, настолько необходим именно сейчас — дух легкости, счастья, желания любить и быть любимым. Это состояние не имеет временных ограничений. Человек в XIV, XIX и XXI веке желает одного — он хочет быть счастливым! А быть счастливым одному невозможно. Нужно найти человека, которому будет важно твоё счастье. Этой истории больше 60 лет, а она все звучит и звучит! Радзинский очень тонко поймал и отразил эпоху. Главные действующие лица — самые главные люди поколения 60-х: физики-ядерщики, которые производят гениальные научные открытия; стюардессы, летающие в небе; поэты, продвигающие восприятие новой молодежной культурной программы! Перенос действия в наше время был бы для всех этих героев губительным, я бы даже сказал смертельным.
Чем тема любви у Радзинского отличается от темы любви у других авторов?
Георгий Долмазян: Радзинский, как крупный драматург, смог создать свою трактовку вечной темы. Это присуще только большим писателям. Мне очень нравится, что в этой пьесе она представлена без каких-либо прикрас. Любовь чистая, любовь ежесекундная — все события в пьесе происходят за очень короткий промежуток времени. Этот промежуток времени требует от героев искренности, перехода на другие обороты и заставляет пережить, почувствовать здесь и сейчас. Здесь нет многоходовки. Здесь люди, которые раскрываются сразу. Это не «Война и мир», где любовь Пьера к Наташе успевает родиться, развиться и длиться все четыре тома. Здесь все события происходят фактически за одну неделю. Как мгновение! Как молния! Она сверкнула и исчезла навсегда.
Многие видели фильм «Еще раз про любовь» Георгия Натансона по пьесе Радзинского. Вы заимствуете что-то из этой картины во время работы над постановкой или наоборот — пытаетесь сделать спектакль максимально на нее не похожим?
Георгий Долмазян: У меня нет конфликта с фильмом. Это самостоятельный художественный материал, это слепок той эпохи… Тогда снимали такое кино, в таком жанре. Он сам по себе не требует даже каких-то комментариев, и я очень рад, что сначала я познакомился с пьесой, а потом уже посмотрел фильм. Тогда у меня уже были свой Электрон, своя Наташа, и поэтому никакого конфликта с фильмом не возникло. В этом смысле мне было гораздо сложнее браться за спектакль «Чехов», потому что я видел несколько потрясающих спектаклей по «Чайке», «Трем сестрам», «Вишневому саду». А здесь была чистота восприятия, абсолютная чистота. Я полюбил пьесу, а потом узнал, что есть еще и фильм, да еще какой — с Татьяной Дорониной и Александром Лазаревым в главных ролях!
