В издательстве АСТ в «Редакции Елены Шубиной» вышла биография Антона Носика, которого не без оснований считают «отцом» российского интернета. Ее автор — шеф-редактор дружественного «РГ» электронного портала «Год литературы» Михаил Визель. Но эта книга не просто биография одной из самых интересных и во многом эксцентричных личностей конца ХХ — начала XXI века. Это еще и своеобразная «энциклопедия русской жизни», совсем недавней, но уже уходящей в историю эпохи 90-х — начала нулевых годов, когда многое, ранее казавшееся невозможным, стало реальностью. Об этом и многом другом мы поговорили с автором книги «Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика».
Михаил, я понимаю, что человеку, сколько-нибудь знакомому с историей Рунета, объяснять, кто такой Антон Носик, это все равно, что человеку, хоть сколько-нибудь знакомому с историей Америки, объяснять, кто такой Колумб. Но я — обычный интернетовский юзер, хотя и такой, кто по утрам сначала включает компьютер, а потом чистит зубы и завтракает. И твоя книга была для меня открытием… ну, скажем, той же «Америки» под названием «Русский интернет». Ты не только журналист, но и писатель. Ты мог бы образно и коротко сформулировать: кто такой Антон Носик и в чем его значение для тех, кто проводит в интернете половину, если не больше, своей жизни, а таких сегодня в России десятки миллионов.
Михаил Визель: Отвечая на вопрос автора книг про Льва Толстого, соблазнительно прибегнуть к формуле «Антон Носик как зеркало русского интернета». И эта расхожая формула в данном случае уместна. Его относительно короткая жизнь вобрала в себя, как амальгама, и отразила все перегибы и противоречия процесса создания в России нового виртуального пространства. Которое и впрямь можно уподобить Америке на раннем этапе освоения ее европейцами. Сюда можно было прийти извне, застолбить участок и создать с нуля нечто свое. Так поступили Максим Мошков, Аркадий Волож и, разумеется, Антон Носик. Но если двое мною названных ассоциируются с «Библиотекой Мошкова» и «Яндексом» соответственно, то Антон Носик, помимо Lenta.ru и Pomogi.org, ассоциируется с Рунетом как таковым. На Рунете, каким он сформировался в бурные нулевые годы — с перехлестами в публичных дискуссиях, невероятной интеллектуальной глубиной и анархическим духом, — лежит яркий отпечаток его личности.
Но мне, как автору книги про Пушкина, проще уподобить Антона Борисовича Александру Сергеевичу. Дело не только в умении схватывать все на лету и невероятной работоспособности, не всегда различимой за образом «гуляки праздного». Александр Пушкин был не первым, кто писал по-русски сладкозвучные стихи. Но первым, кто занялся этим профессионально, сделал основным источником дохода. Жуковский, Державин, Сумароков, даже Тютчев — все где-то служили. Пушкин — нет. Он «числился по России». Точно так же Антон Носик был первым профессиональным русским интернетчиком. Написание текстов в интернете, создание интернет-проектов, наполнение Рунета смыслами сразу было для него не хобби высокооплачиваемого программиста или экспериментом университетского филолога, а основным занятием — которому он отдавался со всей страстью. Он был «Антоном всея Сети»
Сравнение с Пушкиным всегда сомнительно, и чтобы поддержать его, напомню носиковскую школьную проказу: в старшей школе, не успев выучить дома стихотворение Пушкина, он просто написал свое, «под раннего Пушкина» — про Священный союз, Меттерниха и Наполеона… и успешно продекламировал его учительнице. Которая узнала много нового про наполеоновскую эпоху.
Признаюсь, из твоей книги с приятным удивлением выяснил, что интернет в России возник и стал активно развиваться раньше, чем в Европе. Мы ведь как-то привыкли чувствовать себя на ее задворках. Объясни, как это могло случиться уже во второй половине 80-х годов, когда в СССР, по сути, еще не открылся «железный занавес»?
Михаил Визель: А при чем здесь Европа? Напомню, что космическая гонка развернулась между СССР и США потому, что только этим двум сверхдержавам были нужны средства доставки ядерных зарядов в любую точку земного шара. Вот и пришлось разрабатывать ракеты, способные разить из космоса… То же самое с интернетом. Объединения локальных сетей (inter-net буквально и значит «междусетие») изначально возникли из необходимости создать единую на всю страну коммуникационную систему, способную сохранить связность при выходе ее части из строя после нанесения того самого ядерного удара. Так появилась пакетная передача данных, маршрутизаторы и т.д. Похожие проблемы приводят к появлению независимых друг от друга похожих решений. Не случайно пионером интернетизации СССР стал Институт атомной энергии имени И.В. Курчатова. Но, едва возникнув, интернет сыграл колоссальную роль в падении «железного занавеса». В августе 1990 года состоялись первые сеансы компьютерной связи советской Сети с международной. Соединение шло по телефону, но прослушать его было невозможно в принципе. Зато в три щелчка можно было найти прямые контакты людей, о которых советские инженеры только «что-то слышали», и связаться с ними. И без всякого «первого отдела»! Это просто перевернуло их сознание. Мир — един! Я даже думаю порой, что вопрос о падении «железного занавеса» и создании интернета — это вопрос о курице и яйце.
«Редакция Елены Шубиной» благоразумно снабдила твою книгу указателем имен. Я посмотрел: там несколько сотен фамилий! Получается, что не слишком длинная жизнь Антона Носика (прожил 51 год) была связана с огромным количеством людей: писателей, художников, журналистов, телевизионщиков, политиков, рекламщиков, менеджеров и т.д. Не скажу, что твоя книга — полная «энциклопедия русской жизни» конца ХХ — начала XXI века, но какой-то ее важной части — безусловно. И я заметил, что в ней много людей российского бизнеса, причем самого отчаянного, возникшего во второй половине 80-х — начале 90-х годов и имевшего, скажем прямо, весьма криминальный характер. Та же фигура Ильи Медкова, одного из первых в России мультимиллионеров, которого застрелили на пороге собственного банка… Ты очень подробно рассказываешь о его дружбе с Носиком. Вообще у меня возникло ощущение, что появление Рунета и финансовый криминал 90-х роковым образом тесно связаны. Почему так случилось?
Михаил Визель: Очень просто: потому что для возникновения стартапов (хотя само это слово появилось позже) нужны были инвесторы со свободными деньгами и, главное, незашоренными мозгами. Но я не очень понимаю выражения «финансовый криминал». Медков, близкий друг Носика, застреленный непонятно кем в 1993 году в 26-летнем возрасте, вершил, конечно, дела феерические (и мне пришлось в них разобраться); но до коммерческого развития интернета он не дожил. «Ситилайн», где Носик запустил свой «Вечерний интернет», появился при финансовом участии Березовского, Gazeta.Ru возникла как пиар-проект ЮКОСа, Lenta.Ru появилась как «засадный полк» ФЭПа Глеба Павловского, а НТВ.Ru — как мегапроект медиаимперии Гусинского. Да, эти имена и названия сейчас «токсичны», но криминальны ли? Они тоже — герои своего времени.
«ЖЖ» был удивительным русским феноменом! Там не только шли яростные споры обо всем на cвете, но и возникали бизнесы и браки
Читая твою книгу, я вот о чем подумал. Антон Носик — конечно, поразительный персонаж с культурной, нравственной, психологической и каких угодно точек зрения! Сказать, что он «герой нашего времени», уже нельзя. Но то, что он «герой своего времени», как ты сам выразился, это — несомненно. Вот это сочетание, скажем так, теплично-комфортного московского воспитания (мама — известный филолог, папа — известный советский писатель, отчим — всемирно известный сегодня художник-концептуалист Илья Кабаков), большой внутренней культуры, знания иностранных языков, обожания Венеции и так далее с абсолютным авантюризмом, раскованностью в поведении, матерщиной как обязательной частью речевого, и не только речевого, общения и в то же время весьма специфическим «сионизмом», демонстративным ношением кипы — как это соединилось в одной личности? Мне кажется, такие «герои» невозможны сегодня. Мы стали проще и скучнее, чем в «лихие» 90-е? Такой тип личности уже невозможен?
Михаил Визель: Я бы не назвал воспитание Носика «теплично-комфортным». Почва андеграундной богемы, в отличие от богемы официозной, была лишена заборов, но оставалась камениста. Выживают только сильнейшие. Но я отвечу так. Антон был выраженным левшой. Процент левшей во все времена одинаков. Но в одних условиях их жестко переучивают, а в других — позволяют оставаться такими, какие они есть. Процент трикстеров от природы тоже во все времена разнится не сильно. Но раскрыться сейчас им действительно сложнее, чем в девяностые-нулевые.
Антон Носик был причастен к созданию русской версии «Живого Журнала», одной из самых интересных блог-платформ Рунета, которая действует и по сей день, объединяя вокруг себя самых разных участников. В том числе с диаметрально противоположными идейными и политическими взглядами. Если не ошибаюсь, он некоторое время был медиадиректором русского «ЖЖ». На самом деле удивительный проект, который сочетает в себе онлайн-дневники, коллективные блоги и возможность «френдить» других пользователей. Лично я в «ЖЖ» не участвовал и вряд ли буду участвовать (что-то меня останавливает), но чужие «ЖЖ» читал и читаю с интересом. По прошествии уже более двадцати лет его существования что ты о нем думаешь? Он сегодня устарел, теснимый другими, более простыми и, скажем прямо, примитивными платформами? И верно ли утверждение, что первым русским блогером был Достоевский с его «Дневником писателя»?
Михаил Визель: Должности Носика в компании SUP, выкупившей на деньги бизнесмена Александра Мамута блог-платформу LiveJournal у его американских создателей, назывались в разные периоды по-разному, вплоть до экзотического «евангелист». Но смысл ее всегда был одним: выступать посредником, «медиатором» между корпоративным менеджментом и обычными людьми, «пользователями».
«ЖЖ», конечно, был удивительным русским феноменом! Там не только шли яростные споры обо всем на cвете, но и возникали бизнесы и браки, завязывались крепкие дружбы и рушились репутации. Мне трудно говорить о нем беспристрастно, потому что это и мой личный «сабельный поход», в который водила молодость. Но из «ЖЖ» действительно ушел нерв, потому что «ЖЖ» — блог-платформа, и его вытеснили социальные сети, плотно вшитые в оболочки наших смартфонов. Это такой же естественный процесс, как вытеснение зеркальных фотоаппаратов. Громоздкие зеркалки остаются у немногих профессионалов. А нужды простых людей — запечатлеть семью на отдыхе — с лихвою покрываются умными камерами смартфонов.
Что же касается «Дневника писателя» — да, вполне себе блог. Тут тебе и злободневность, и непосредственная обратная связь, и риторические сгущения и, главное, создание виртуальной субличности. Наш известный достоевсковед Игорь Волгин заметил, что это не «дневник писателя Достоевского», а именно «Дневник писателя» авторства Достоевского. Так что не только Пушкин опередил свое время, но и Достоевский.
Ты не только автор книг о Пушкине и Носике, но и переводчик с итальянского языка. Что вообще происходит в современной итальянской литературе? Понятно, что Умберто Эко уже мировой классик. А кто из ныне живущих? Мне на ум приходят только Алессандро Барикко (думаю, что фильм «Легенда о пианисте» по его книге многие видели и оценили), а из сравнительно молодых Никколо Амманити. Кого еще из современных итальянцев стоит прочитать?
Михаил Визель: Алессандро Барикко 64 года, ему далеко до патриарха, но и он — классик! Я только что присутствовал на встрече с ним на выставке в Шардже (Арабские Эмираты) и убедился: его знают и ценят во всем мире. Из писателей следующего поколения, представленных на русском языке, я бы назвал прежде всего Паоло Джордано, а также гораздо более «попсового» Фабио Воло. И, отдельно, Паоло Соррентино. Да-да, режиссер «Молодого Папы», культурные коды которого, кстати, Носик успел дотошно разобрать. Он тоже, подобно своему великому предшественнику Пазолини, выступает в качестве острого оригинального писателя. Ну а про Элену Ферранте нет нужды и напоминать. Кто бы ни скрывался под этим именем, романы, им подписанные, нашли путь к сердцам читателей и читательниц по всему миру.
Литература — такая же «глобальная сеть», как и интернет. Выходец из литературной среды, Антон Носик это понимал.
Ключевой вопрос
Есть ли какое-то принципиальное отличие российского интернета от, скажем, американского или европейского? Или интернет представляет собой единое глобальное сообщество, эдакий Четвертый Интернационал?
Михаил Визель: Я много езжу по Италии, читаю на итальянском языке. И мне никогда не попадалось словечко Italnet. А Рунет — всем понятно без объяснений. Думаю, что разница есть. И именно в области СМИ в первую очередь. Новые независимые российские СМИ появились в 90-е годы практически одновременно с сетевыми СМИ. Чем и объясняется несоизмеримо большее влияние последних по сравнению с западными. Во всяком случае до наступления эпохи социальных сетей, когда один коротенький твит может иметь больший эффект, чем длинная колонка. Кроме того, на русском языке гораздо большее количество качественных ресурсов доступно бесплатно. На Западе система paywall (платный доступ) давно считается чем-то само собой разумеющимся. В России попытки ее введения до сих пор вызывают лишь раздражение. Это совсем не предмет для гордости: это значит, что все российские СМИ имеют внешнее финансирование. Впрочем, не только сетевые.
